Фетка остался сухим, начальник Семёныч – мокрый по пояс. Остальным из утонувшего вездехода  удалось вылезти уже в воде, отталкивая мешавшую выходу полупустую бочку. На берегу Тагана промокшую одежду ощутимо прихватывал окрепший к вечеру морозец. Небо было чистым, поблескивали звезды и светила узкая луна. Со дна реки тускло светились оставленные включенными фары вездехода. По берегам – ни одного огонька, тихо и безлюдно. Против воли по телу побежали мурашки и мы закричали… А начиналось всё утром солнечного дня… Уже поздней осенью, по окончании полевых работ в Бакчарском районе, отряд перебазировался на зиму в с. Победа. Фетка был несказанно рад: после долгого перерыва увидит свою ненаглядную Эрну. Вообще-то она раза три приезжала, навещая Фетку в Бородинске, но это были урывки, а тут, дома… Фетка радостно потягивался, предвкушая тёплые ласковые ночи с любимой женой. Но Семёныч через пару дней отдыха приказал готовить вездеход к поездке: перед ледоставом нужно поработать на Тагане. В поездку Семёныч взял ещё троих: меня и двух рабочих. Погрузив в кузов бочку с бензином, выехали около 10 часов солнечного дня. Подмораживало.
От села Победа вдоль Оби до Киреевска добирались около часа: показанная на карте как дорога с твёрдым покрытием, осенняя дорога была разбита тракторами и лесовозами. Как частенько говорил Фетка – «у нас не дороги, а одни вы…бины (е) и колдо…бины (ё)». После Киреевска дорога, обозначенная на карте как тракторная, была сплошным месивом, но уже подсушиваемым легким морозцем. В кабине и кузове вездехода, укрытом брезентовым тентом, работала печка и было тепло. Гусеницы сглаживали дорожные ухабы и ямы. Мерный рокот двигателя и покачивания транспортёра клонили ко сну…
Два гусеничных транспортера ГАЗ-47 только недавно пригнаны в отряд из инженерной воинской части Томска: Семёныч где-то узнал о замене стоявших на приколе почти не ездивших вездеходов на новые, ГАЗ-61, и добился через ГИПРОТОРФРАЗВЕДКУ передачи двух в отряд. Один из вездеходов был закреплен за Феткой, прежняя его ГАЗ-66, «шишига», также осталась за ним. Первое время Фетка ещё не совсем уверенно сидел за рычагами вездехода: давно не работал на гусеничных тракторах - с казахстанской целины, как он говорил. Но освоился быстро: как-никак, за плечами сельхозучилище широкого профиля!
Очнулся я от непонятного холода: оказывается, пока дремал, испортилась погода, налетела метель, а вскоре и печка отказала. В вездеходе становилось холодно, тепла от мотора чуть хватало только на кабину. Метель продолжалась, вовсю работали дворники, но ехать пришлось совсем медленно. У ГАЗ-47 скорость и так не выше 30 километров в час, а тут и того меньше. Где-то через час холод стал совсем пробирать и через наши ватные куртки, и даже через предусмотрительно надетые под резиновые болотные сапоги носки из собачьего меха. По ощущениям, за бортом было уже градусов 10 мороза.
Через какое-то время Семёныч принимает решение: «Даю вам для сугрева по 50 граммов» и достаёт свою флягу со спиртом. Не помню, кто как, но я выпил одним глотком и только потом запил водой. Чем-то закусили. Приятное тепло разошлось по телу (вот тут и борись с пьянством!). Выпили все, кроме Фетки: ему Семёныч не налил. Но так обиженно после этого Фетка выглядел, что начальник и ему чуть-чуть налил. Надо было видеть, как преобразился Фетка после крепкого глотка! Хотя обычно он и не был большим любителем выпить. На улице между тем кончилась метель, но наступали сумерки. По присыпанной снежком и еле заметной в свете фар «вроде бы» дроге, вездеход шёл совсем медленно. А вскоре и Фетка, «знавший эти места как пять пальцев», и Семёныч, то и дело смотрящий на карту, поняли, что заблудились. То ли из-за глотка спирта, то ли по другой причине, но свернули, видимо, не там.
Упершись в какую-то речку, поняли, что едем примерно правильно: это могла быть только Оспа. Фетка заволновался: первый раз с людьми через речку. Но спокойно её переплыли и углубились в чащу низкорослой тайги, пугая ревом мотора и лязганьем гусениц куропаток и белок-летяг. Под вездеходом хлюпало болото. Скоро совсем стемнело. Ехали по карте на запад, давя гусеницами низкорослые и осторожно объезжая рослые деревья. Показалась более широкая река и мы поняли –Таган.
Мотор заглох, как только вездеход съехал на воду. Реле щелкало, но стартёр включаться не собирался. Фетка, достав складное весло и открыв свою дверку, пытался повернуть машину носом к берегу: как он потом объяснил, чтобы привязать её чем-нибудь. Весло и быстрое течение Тагана помогло немного развернуть машину. Но при этом наклонившийся над водой и гребущий веслом Фетка наклонил чуть и машину и в открытую кабину плеснула вода. Видимо, испугавшись, он выскочил из кабины, сделал шаг по капоту и прыгнул на берег.
От толчка Фетки транспортер клюнул носом, отошел ещё чуть назад, а вода хлынула в кабину.
Почувствовав в ногах ледяной холод, Семёныч не долго думая открыл свою дверку, выбрался на капот и что было сил оттолкнулся, прыгнув к берегу. Но вездеход был уже метрах в трех от берега и Семёныч по пояс упал в воду, успев уцепиться за куст. На берег он вылез мокрый по пояс. Вездеход же продолжал тонуть, опустив нос в реку и чуть подав ещё назад. Нам троим из покрытого брезентом тонувшего вездехода удалось вылезти уже в воде, отталкивая мешавшую выходу полупустую бочку. Обжигающая ледяным холодом вода сводила мышцы и пять метров до берега дались с большим трудом.
На берегу Тагана вылили воду из сапог и наскоро выжали верхнюю одежду, но её вскоре ощутимо стал прихватывать окрепший к вечеру морозец. Небо было чистым, поблескивали звезды и светила узкая луна. Со дна реки тускло светились оставленные включенными фары вездехода. По берегам – ни одного огонька, тихо и безлюдно. Нам стало страшно и мы закричали в один голос: «У кого есть спички? Где мы? Куда бежать?...».
На наше счастье, мы проскочили поворот на Могильники всего на полтора – два километра. Около девяти вечера кто-то из деревенских, уже готовившихся спать, вышел покурить и услышал крики на другом берегу Тагана. Деревенские знали о нашем приезде в деревню и сразу сообразили: что-то с нами неладно. И вскоре мы, бегающие и орущие вдоль покрывающегося на глазах ледком Тагана, сначала увидели вдалеке огоньки, а затем и крики: спасены!
Где-то через полчаса подплыли две долблёнки и мы скопом бросились к ним. Лодочники, встав нам наперерез и кое-как перекричав наш гомон, объяснили, что лодка выдерживает только трёх человек и за одним из нас вернутся. В одну из лодок уселись Семёныч и один рабочий, в другую сел второй рабочий и собирался Фетка. И вот тут я, считавший себя до сих пор не эгоистом, бросился вперёд Фетки: «Ты сухой, потерпи». Под веслами раскалывались легкие льдинки замерзающей реки.
На другом берегу нас уже ждали почти все немногочисленные жители Могильников. Без расспросов развели в три дома, налили по стакану то ли водки, то ли самогонки, помогли раздеться и уложили на горячие печки. Согревшись, мы быстро уснули. Вездеход остался в холодной реке.
На фото вверху - В минуты отдыха,геологи у своего вездехода ГАЗ-47
Ещё про Фетку: - С Ю.Гагариным на ВДНХ |
0
